Старший и младший

 

«Мы ждём появления второго малыша. Но волнуемся: как его воспримет первый ребёнок? Как же его лучше подготовить к этому событию?». Прекрасный вопрос. К тому же, весьма актуальный в связи с изменением демографической политики нашего государства в последние годы. Давайте же рассмотрим нюансы взаимоотношений старших и младших детей в семье.

Несколько лет назад в семье появился первенец. И всё было впервые: кормления, пелёнки, вехи развития, прорезывание зубов, детские инфекции и многое другое. Взрослые приспосабливались к тому, что в семье теперь есть «самый маленький», который требует заботы, внимания, ласки. А он рос в атмосфере определённого снисхождения и опеки со стороны взрослых. Даже тогда, когда взрослые путались в своих собственных проблемах, и ему доставались следы их обид на большой мир, детская слезинка могла разжалобить их суетливые сердца. Потому, что он был самый маленький в семье. В этом состоянии ему было привычно и уютно. Ведь именно для него Дед Мороз приносил подарки. Именно его старались одеть нарядно. Именно его первыми успехами в ходьбе, произнесении первых слов, лепке шариков из пластилина и т.д. радовались родители.

И только он почувствовал, что вокруг него в конечном итоге вращается мир семьи (ведь именно с младшим приходится считаться) возникает смутная угроза его абсолютной власти. Родители сообщают, что у него будет братик или сестрёнка. Для него это пока похоже на покупку нового телевизора. Дескать, появится дома что-то новое и интересное. Ух, ты! Но очень скоро выясняется, что его постепенно вытесняет с места «самого маленького» ещё не родившийся братик или сестрёнка. Теперь мама занята ожиданием и приготовлениями к рождению больше, чем его проблемами. И начинаются «не мешай», «не кричи», «не бери», и «вообще отойди». А ведь привычка получать внимание осталась. Да и все эти приготовления такие интересные. Особенно для малыша (с учётом небольшой среднестатистической разницей в возрасте между детьми). И тут маленький человек проходит очень важный жизненный урок: столкновение детского эгоизма с умением уживаться среди равных и разных. Это весьма непростая задачка. Будут и откровенное непонимание новых требований, и ревность, и раздражение в связи с новыми обязанностями. Нет универсальных рецептов преодоления этих перекатов на реке жизни. Но некоторые моменты будет полезно оговорить. Впрочем, по порядку.

Первое, что я бы посоветовал родителям второго ребёнка в семье: обсуждать с первенцем всё происходящее. В этом случае он из отстранённого (а фактически – вытесненного) члена семьи превращается в соучастника всех интересных событий. Дети в раннем детстве очень ведомы и увлекаемы. Разделяйте с ним вашу радость от приготовлений к пополнению семьи («ты только посмотри!», «красиво?» и т.д.) или общением с малюткой («смотри, какой он забавный!», «это он тебе улыбается!», «а давай мы вместе его покатаем на коляске!»). И непременно с восклицательным знаком! Ведь тут важен личный пример радостного общения. Поощряйте старшего высказываться о младшем (любит ли, жалко ли). Спрашивайте о его впечатлениях. Отвечайте ему на все даже не заданные «почему?». Помните: для вас это всё уже «повторение пройденного», а для него – всё впервые.

Второй совет: почаще пользуйтесь объединяющими сравнениями. Поясню. Несмотря на то, что все мы разные, но младенческое развитие и раннее детство у большинства из нас схожи. Только мы не помним, какими были мы в пелёнках. И нам даже кажется, что мы всегда были «уже большими», сами ходили в туалет, ели ложкой, могли объяснить, что именно нам надо. А вот младших видим наглядно. Потому полезно (и лучше ещё в процессе ожидания) рассказать первенцу о том, каким он был забавным малышом, как о нём заботились, как радостно было видеть его взросление. Достать фотографии и видео первого года. И в конце концов перейти к тому, что новый малыш принесёт в семью столько же приятных хлопот, сколько внёс он когда-то. Только теперь и он сам сможет в них участвовать. И в дальнейшем вскользь замечать «посмотри: ты делал это точно так же» или «он очень похож на тебя в этом возрасте». И не насмехаться над чем-то (какими-то детскими конфузами), а именно восхищаться общими проявлениями. И тем самым растить сплочение. «Мы похожи», «он – как я», «мы – братья» - это должно подтверждаться, пока есть сомнения.

Третий совет: взращивайте культ Старшего брата. «Ты раньше был просто дитятко. А теперь ты наставник и защитник! То есть – старший брат!». И, если новые хлопоты и обязанности возложить на блюдо гордого звания «Старший» - заботы станут привилегией. Это звучит гордо. В этом случае новый малыш не украл титул «самого маленького», но обменял его на более высокий: «Старшего брата». И полезно будет поощрять любую помощь, подчёркивая то, что маленькими восхищаются, но ценят и уважают – старших. Притом за взрослые поступки во благо семьи. И подчёркивать, что именно благодаря вот этому хрупкому созданию, на всю жизнь приобретено это звание «Старший брат».

Не так-то просто выполнить даже эти правила в период пополнения семьи. Для этого, как минимум, нужно суметь ощутить среди недосыпания и пелёночно-погремушечной суеты радость. А затем делиться ею с окружающими. Впрочем, выбор, как всегда, за вами.

 

В тёмных тонах

 

«Мой сын любит рисовать. Но очень часто рисует тёмными красками: тёмно-синей, тёмно-зелёной, чёрной. Это не опасно?». Новый вопрос возвращает нас к теме восприятия изображений. На этот раз – в детских рисунках. Так давайте же вглядимся в альбом для рисования наших чад.

Для начала замечу, что многие родители имеют склонность воспринимать своего ребёнка, как нечто обособленное от мира. Это о чём? Принесённый из роддома младенец может плакать по вполне объективным причинам: он голодный или мокрый. Так вот просто всё объясняется. И в дальнейшем возникает соблазн искать причины любых отклонений только с самим ребёнком. Это в нём что-то не так. А весь окружающий мир как бы ни причём. Вместе с тем, проблемы детей это всегда зеркальное отражение процессов вокруг. Ибо своей линии поведения ещё не сформировано. Зато велика способность копировать что-либо понравившееся. После премьеры нового яркого фильма дети начинают играть в  его героев: солдат, пиратов, путешественников, волшебников, супер-героев. И это, заметим, после однократного яркого зрелища. Что говорить о ежедневных семейных, школьных, дворовых драмах, разыгрывающихся у них на глазах.

Но вернёмся к детским рисункам, выполненным в тёмных тонах. Как это так? Ведь в нашем сознании понятие «детство» прочно связано с эпитетами «солнечный», «радостный», «яркий». Но уж никак не «тёмный». Согласно теории Макса Люшера, успешно воплотившейся в целое направление психологии о восприятии цвета, человек подсознательно  выделяет в окружающем мире те цвета, которые для него актуальны: стимулирующие и угнетающие. И не от конкретного цвета зависит выбор каждого в данное время, а от личных потребностей в конкретный период времени.

Почему это происходит? Заглянем в лабораторию крупного завода. Здесь работает лаборант-спектроскопист. Привозят ему образец сырья, металла, катализатора (собственно, не важно чего). Он помещает его в спектрометр и точно может сказать по анализу исходящего излучения, сколько каких химических элементов в этом образце. Так же анализируется состав дальних звёзд, свет от которых еле уловим на Земле. Но ведь, тем не менее, уловим. Даже нашими не самыми совершенными приборами. А уж организм человека, прошедший суровую школу естественного отбора, ещё не понимает, но чувствует это на уровне «тепло-холодно», «приятно-неприятно», «уютно-неуютно». И не столько ориентируясь на дальние звёзды, сколько на собственное состояние и настроение. Просто поддерживает баланс возбуждения и торможения, находя себе помощь в окружающем мире (в том числе – в зрительных стимулах).

Вернёмся же к тёмным тонам. Их выбор может быть обусловлен той самой подсознательной потребностью в торможении после перевозбуждения. Приведу пример. Выходя с большой выставки маститого художника, маленькая девочка закрывает ладошками глаза и убегает. Успокаивающей её маме поясняет: «Я больше не могу! Там везде такие яркие краски!». А о чём мечтает усталый взрослый? Правильно: закрыть глаза и посидеть в тишине.

Есть и другой аспект «сумрачного» цветового предпочтения. Полвека назад при массовом исследовании цветовосприятия у людей различных возрастов была подмечена определённая тенденция. Чем старше был тестируемый человек, те большее предпочтение он отдавал приглушенным тонам. С одной стороны, это защита от перевозбуждения, когда «силы уже не те». Но есть и другой объективный аспект. Как показали данные дополнительных исследований эти люди утратили детскую непринуждённость, свежесть восприятия жизни. Груз разочарованности, утомления и болезней сузил их кругозор до серых, коричневых, тёмно-зелёных тонов. В то же время, их ровесники не потерявшие интереса ко дню сегодняшнему, как и более молодые, выбирали яркие цвета. При чём здесь детские рисунки? Если в них имеется подсознательное явное предпочтение тёмных тонов, то это может быть и следствием состояния перегрузки (занятия, секции, компьютер), снижения тонуса из-за хронической болезни либо ярких длительных переживаний (обида, страх, злость, разочарование). Но, если с болезнями мы обычно считаемся, то о волнении, а тем более – детском, обычно говорим: а ну успокойся!

Между тем, в детстве большинство событий очень яркие эмоционально именно потому, что в жизни маленького человека это случилось впервые. А тут ещё что-то превратно (трагично) истолковано – вот вам и истощающий фактор. А если уж у взрослых действительно проблемы – мир темнеет, тускнеет, мутнеет на рисунках детей. Но, например, тёмно-синяя палитра здесь будет решительным поиском покоя.

И говоря о светлых и тёмных тонах нельзя умолчать о чёрном и белом. Как о единстве и борьбе противоположностей. Чёрный цвет – отрицание влияния других цветов. Он обуславливает потребность в бунте, агрессивном наступлении, протесте. Чёрный цвет выбрали для своих знамён пираты, анархисты. Вместе с тем, именно в нём легче спрятать несостоятельность. В рисунке это сигнализирует о решимости вырваться из-под опеки. Белый цвет свидетельствует о завершённости действий, потребности в отдыхе, отказ от дальнейшей активности. Мирные сборища и капитуляции городов проходят под белыми знамёнами. Оба эти цвета могут говорить о кризисе. Только стратегия выбрана разная: прорвы или признание поражения.

И ещё об одном аспекте мрачных тонов на детских рисунках следует сказать. В начале речь шла о подражании кино-героям. Увы, большая часть из них сегодня действует «во мраке космоса», «в тускло освещённых коридорах», «в тёмном подземелье», «на ночных улицах» и т.д. А дети рисуют то, что видят: тьму. И, нельзя исключить, что тёмные краски на рисунках – отражение образца. Сегодняшнее увлечение.

Вот к таким размышлениям может привести взгляд на  тёмную палитру ребёнка. Хотя сугубо по выбору красок делать какие-либо выводы опрометчиво. Имеют очень важное значение сами персонажи, их расположение, сочетание тех же цветов. Да и трактовка самого ребёнка. И наш собственный настрой. Ведь нельзя исключить, что на чьём-то рисунке мы выделили наш «личный мрак».

По крайней мере, можно об этом поговорить со своим чадом. Тихо и спокойно. Попробовать выяснить, чего бы он хотел сейчас? А в будущем? Можно сесть в свободную минутку и порисовать с ним вместе, а затем обсудить ваши картинки. Можно предметно (с рисунками) проконсультироваться с психологом. Или махнуть рукой. Выбор за вами.

 

Читать или смотреть

 

«Мой сын не любит читать. Говорит, что лучше кино посмотреть. Но разве одно другое заменит?». Злободневный вопрос в эпоху экранизаций и кратких изложений содержания. Тем более что масса сторонников и противников ведут в основном риторические споры. И тут я понял, что интеллигентно отмолчаться не получится. Как психологу и литератору. Как человеку более двух десятков лет занимающемуся вопросами творческого развития. Итак, что же лучше: читать книги или смотреть постановки по этим произведениям?

Вопрос отнюдь не абстрактный. Недавно в одной познавательной передаче детям предлагалось выбрать способ ознакомления с литературным наследием: чтение романа (несколько дней), его экранизацию (пара часов), или комикс по киноверсии (несколько минут). Как вы думаете, каков будет ответ? А он вовсе не столь очевиден. Всё зависит от увлечений ребёнка. У каждого будет своя точка зрения. Притом, она будет меняться в разные периоды жизни. И литература подразделяется по возрастным категориям потому, что выполняет различные психологические задачи.

Первые детские книжки. Сказки, стихи с точными рифмами, изобилующие повторами фраз. Конечно же, ребёнок сам их не читает (не умеет ещё). Ему читает взрослый человек. При этом просит  продолжить фразу, вспомнить рифму, поправляет и уточняет, если требуется. Зачем? У малыша тренируется память, ритмика слухового восприятия, правильность построения фразы, познаётся значение новых слов. Мало того: визуально идёт подражание артикуляции взрослого человека. Хотя ни ребёнок, ни родитель об этом не задумываются. Просто играют в игру «Продолжи фразу». Но очень важно здесь личное присутствие (как обратная связь). Потому телевизор или аудио-книга здесь не помощники.

Далее идёт период, когда малыш овладевает навыком чтения, как таковым. Конечно же, официально он учится читать вывески, пояснения к компьютерным играм, программу телепередач, инструкцию к настольной игре или сложной игрушке. Но, помимо всего перечисленного, ребёнок начинает тренировать визуальный канал информации. А именно: переводить знаковую систему в образную. Мудрено? Поясню. Дойдя до этого места статьи, вы прочли около 300 слов или 1900 букв. При этом мысленно преобразовали сочетание конкретных значков (слова) в образы. А это значит, что совместно поработали оба полушария, отвечающие за логическое и абстрактное мышление. И тут становится очевидным ещё один аспект чтения: оно помогает вырабатывать усердие и усидчивость. Что особенно актуально в век гиперактивных детей. Ведь во взрослой жизни именно с расчётом на вечную торопливость, не желание вникать в содержание прочитанного и составляются разного рода «путаные договоры».

Следующий этап: переход от овладения навыками складывать буквы в слова к интересу содержанием книги. «А что там дальше? Убьют или нет? Поженятся или расстанутся навсегда?». Здесь преобладает литература с увлекательным сюжетом. Чем она отличается от «супер-мега-блокбастера»?  На экране приключения подаются уже в готовом виде. Притом лица возраста лет семи уже знают, что всё это – трюки и спецэффекты. А книга – это рассказ автора, который нужно переосмыслить. Да ещё поднапрячь фантазию. Помимо этого, в подобных книгах изложение идёт хорошим литературным языком, которым незаметно и овладевает читатель. И учится при случае употребить красивое выражение. В том числе письменно. Даже если забыл правило правописания из учебника. Просто тренируя зрительную память.

Нельзя обойти вниманием и вопрос о влиянии личности на ход истории. Вернее: литературных героев. Выслушивая противоположные мнения по этому вопросу, я пришёл к выводу, что такое влияние несомненно есть. Но литературного персонажа героем делает не автор, а сам читатель. Ежегодно издательствами выпускается масса книг и каждая изобилует действующими лицами. Но только тому персонажу суждено стать литературным героем, который в своих чувствах, мыслях и поступках оказался созвучен ожиданиям общества в данный момент. Именно за это он и полюбился читателям. Потому и ровняться на него захотелось. И у каждого времени свои герои.

А что же кино-герои? Им то же подражают. Но за образец берутся действия, а не мысли и чувства. Человек с экрана словно зазывает: повторяй за мной. Внешность, действия – всё конкретно, зримо, очевидно. Потому любой фильм ограничивает человека в свободе творчества. Представлять, додумывать практически нечего. В этой связи берусь утверждать, что чтение – хороший тренажёр образного мышления.

Но проходит время, и для некоторых наступает пора наслаждения не только сюжетом, но мыслями и чувствами героев, стилем, и комментариями автора книги. Подчас в этот период мы начинаем обращать внимание именно на то, что пролистывали в детские годы. Психологически мы начинаем общаться с героями любимых книг на эмоциональном уровне. Ищем (и находим) в их монологах свои мысли и чувства, да так изящно и точно сформулированными – просто приятно читать. Да ещё интонации – все наши. А ведь именно от интонации зависит очень много. Потому в радио- или киноверсии погоня за нетрадиционной трактовкой может сделать ту или иную мысль не пригодной к восприятию. И некуда от неё деться – она зафиксирована на плёнке.

Так что же лучше: читать книги или смотреть постановки? Если говорить о художественной литературе – любая киноверсия фактически является пересказом какой-либо истории силами целой съёмочной группы. И это всегда «по мотивам». Это не плохо. Просто кино и литература – разные жанры. Они обогащают, но не подменяют друг друга. Кино (как правило) несколько проще воспринимать. Чтение (как правило) требует большей сосредоточенности. Выбор между книгой и фильмом в каждом случае определиться вашими личными потребностями (ознакомиться с содержанием, понять мотивы действий главного героя, насладиться экзотикой места действия, взбодриться чужими приключениями, вкусить изящный литературный язык и т.д.).

Но здесь не был задан ещё один вопрос: как привить любовь к чтению? Несомненно, увлекательным личным примером. Расскажите своему чаду о своих любимых книгах. Объясните, что интересного в том произведении, которое вы читаете сейчас. Попросите и его пересказать вам то, что он только что прочёл. И проявите к этому рассказу искренний интерес. Иначе успех мало вероятен. Впрочем, выбор за вами.

 

Старше десяти

 

«С тех пор, как сын перешёл в пятый класс, он стал просто не управляемый. Не слушается, раздражается по любому поводу. Ни запреты, ни уговоры, ни наказания не действуют. Что с ним?». Вечная проблема, которую можно назвать «испортившийся карапуз». Но, ни родителям, ни педагогам от этого не легче. А это значит, что пришла пора уделить ей наше внимание.

Итак, был очаровательный ребёнок: добрый, послушный. И внезапно, совершенно неожиданно для мамы с папой, он изменился, взбунтовался. Одним словом – не удобным. А это непривычно, требует отхода от прежних стереотипов воспитания. И, главное, зарождает в душе чувство смутной угрозы в будущем.  Что же произошло? И почему именно сейчас?

Заметное изменение поведение ребёнка именно в этот период не случайно. Здесь играет важную роль новая физиологическая перестройка организма. Постепенно начинают включаться в работу половые железы. Не случайно по существующим нормативным документам подростковый возраст начинается в десять лет. И это – среднестатистическая цифра. «Да они в этом возрасте ещё совсем дети!». Внешне – да. И тем не менее.

Ещё далеко до явных и неоспоримых внешних признаков. Ещё толком не сформулированы новые желания (пока только любопытство и игры). Но организм постепенно начинает опробовать действие «нового генератора». И гормоны порождают энергию (которую нужно куда-то деть), вызывают непонятное возбуждение (которое переходит в раздражительность), провоцируют сосудистые реакции (рождающие непривычно-пугающие ощущения). Сейчас много говорится о проблемах климакса. Уже признаётся, что люди переносят массу неприятных ощущений в результате угасания действия половой функции (притом – не зависимо от пола). Рискну предположить, что и запуск её не менее драматичен. Только приходится на ту пору, когда психика ещё не столь крепка, волевые качества не сформированы. А сама система ещё не отрегулирована. Так, первые испытания. Однако родители обычно уже позабыли себя в тот же период, а до климактериальных проблем ещё не дожили. Потому я иногда привожу другой пример. «Знаете ли вы что такое предменструальный синдром? А теперь представьте, что у вашего ребёнка он несколько месяцев кряду». И порою гнев уступает место сочувствию.

Кроме того именно на рубеже перехода из четвёртого в пятый класс начинает действовать ещё один фактор. Это сугубо школьная ситуация: ученик переходит из начальной школы в среднюю. Ранее он почти всё время, проведённое в школе, был на глазах одного учителя – классного руководителя. Потому был под постоянным контролем. Но, с другой стороны, он должен был приспосабливаться к требованиям только одного человека. И, как правило, уже вполне адаптировался в этих взаимоотношениях за четыре года учёбы.

С переходом к многопредметному обучению у разных педагогов подобный контроль уже не возможен. Здесь больше приходится надеяться на самоконтроль. А это не всем привычно. Но каков соблазн злоупотребить доверием… Ко всему прочему у каждого преподавателя свои требования, свой характер, своя манера общения. Всё это так не привычно. Таким образом, резко усиливается социальная нагрузка на новоявленного подростка. А окружающие именно к этому времени так надеялись расслабиться. «Ты уже совсем большой. Должен сам всё понимать». Но понимать – одно дело, а совладать с непонятно откуда взявшимся волнением – совсем другое.

Ситуация осложняется тем, что данный подросток не один пребывает в подобном состоянии. Детей с такими же проблемами (учитывая, что упомянутые «десять лет» - средняя цифра) по несколько классов в каждой школе. При этом у каждого из них свой темперамент, свой запас нервно-психической устойчивости, свои наработанные приёмы манипулирования взрослыми из числа родных и близких. Но каждый находится на различной стадии этого возрастного кризиса. Потому и непривычные (а с позиций взрослого – скорее неудобные) явления волнами катятся в этой среде. «Не слушается, раздражается по любому поводу». Один другого задел, а тот только и ждал повода, чтобы на всех обидеться. И покатились они словно шары по биллиардному столу, толкая следующих, следующих. А останови – не вспомнят, кто первый начал. И в такой момент «ни запреты, ни уговоры, ни наказания не действуют» вовсе не потому, что ребёнок «испортился». Просто он ещё не научился с этим справляться.

Что могут делать взрослые в такой ситуации? Возможны варианты. Можно ужесточить наказания за непослушание. В этом случае вероятнее всего перевозбуждение будет скрываться в вашем присутствии, и прорываться полной мерой в ваше отсутствие. Можно направить избыток энергии в движение. Здесь выручат спортивные секции. Можно консультироваться с психологом, а в ряде случаев – с детским неврологом. В этом варианте будет учитываться индивидуальные особенности ребёнка. Но здесь требуется долговременная система согласованных мер. Если же ни то, ни другое, ни третье в вашем случае не приемлемо – постарайтесь стать надёжной опорой и волнорезом для всех эмоций, захлёстывающих вашего ребёнка. Пусть он всегда находит в вашем обществе островок спокойствия среди моря волнений. Это тоже весьма не просто. Потому выбор, как всегда, за вами.

 

Пацанка

 

«У меня дочка учиться в третьем классе. Вроде бы все нормально. Но меня настораживает то, что она предпочитает играть с мальчишками в «войнушку» и разбойников. Куклы и игры для девочек ее не интересуют. Когда я начинаю с ней разговаривать на эту тему, она ничего не хочет рассказывать. Стоит ли беспокоиться по этому поводу?».  Вот такой вопрос поступил в нашу почту. Давайте же разбираться в этой ситуации.

Итак, девочка лет десяти явно предпочитает мальчишечьи игры. В чём причина? Однозначно не скажешь. Потому рассмотрим возможные варианты.

Первое, о чём можно подумать, это нюансы темперамента. Возможна данная девочка не рукодельница по своей натуре, а воительница и защитница. Потому и характер  у неё боевой, мальчишечий. В этом случае такие качества, как решительность, инициативность, как правило, заметны не только в играх, но и в других проявлениях. Во всяком случае, ответ на этот вопрос поможет вам найти детский психолог.

Возможен и другой вариант. Так может формироваться жизненная установка: принимать на себя мужские обязанности. Это, если можно так выразиться, родовая традиция. Из поколения в поколение брачными узами связываются мягкий мужчина и властная женщина. Есть и другой вариант: мужчины в этой семье мало присутствуют. Они рано погибают, умирают, тяжело болеют, запивают, годами пропадают в экспедициях, дальних командировках, войнах, тюрьмах. И функции главы семьи берёт на себя женщина. Постепенно новое поколение строит свои отношения по образу и подобию привычной модели: мужик в доме – мать. Это хорошо просматривается на генограмме – графическом изучении семейных взаимоотношений. Бывает так, что в конечном итоге девочки начинают рано примеривать на себя лидирующую (мужскую) роль, играть в «настоящего мужика», не дожидаясь вынужденного одиночества. В этом случае у девочки вырабатываются (сознательно или нет) мальчишеские черты характера. Так она старается превзойти свою мать. Хотя в душе остаётся девочкой. Просто стесняется этого, как недопустимой слабости.

Возможно, подобным образом проявляется попытка компенсировать «учебное перенапряжение» и гиподинамию, развивающуюся при трудностях в учении и слишком обширном досуге. Школа – кружок – музыкальная школа – секция. Увы, порою в погоне за «гармонично развитой личностью» родители готовы загрузить своё чадо далеко не по-детски. И ребёнку хочется просто побегать, покричать. А фактически – сбросить стресс. Здесь следует поразмыслить об адекватности нагрузки и возрастных возможностях.

Нельзя сбросить со щитов и вариант раннего полового созревания. Физиология в этом случае заметно меняется и провоцирует перевозбуждение. А организм пытается «сжечь» его в бурном движении. Потому девочку с такими проблемами больше тянет к подвижным (мальчишеским) играм, нежели к спокойным пеленаниям пупсов. Хотя куклы не отвергаются. Просто на данном этапе важнее справиться с эмоциональной бурей, куда-то её направить. Внешне заметно проявление женственности силуэта. Как заметила одна из мам: уже есть, что в купальник положить. Но женственности в поведении ещё нет. Только перевозбуждение. Положение могут усугубить различные тоники (начиная с музыки с диким ритмом, а заканчивая доступным растворимым кофе). Тут только с криками по крышам гаражей скакать. Что и происходит. Чтобы определиться, необходимо проконсультироваться с неврологом и эндокринологом.

И ещё один вариант, о котором нельзя не сказать. Это клинический гормональный сбой в половой сфере. Может иметь место относительное нарушение баланса половых гормонов, с преобладанием мужских. Потому и поведение может быть более «мужским». Здесь, как и в предыдущем случае, сомнения разрешит врач-эндокринолог.

Но что это мы всё о девочке? С тревожными мыслями обратилась как раз мама. Почему её это тревожит? Ведь если девочке хорошо, если она нашла свой способ компенсировать жизненные казусы – так за это и боролись. Ведь не болеет, не курит, из дома не убегает. Да, дружит с мальчишками. Но это – не криминал. Ведь «вроде бы все нормально». Чего же именно боится мама в этом случае? Нетрадиционной ориентации? Развращения несовершеннолетней? Или это – плохая компания в худшем понимании? Никто не даст никаких гарантий ни от того, ни от другого, ни от третьего.

Но можно вслух порадоваться тому, что дочь растёт здоровая, подвижная. Ей это будет приятно. Конечно же, не упрекать за игры с мальчиками, не запрещать их. Запретное манит ещё больше. Можно среди материнской похвалы и гордости заметить, что пренебрежительное отношение к собственному здоровью с её стороны (а в перспективе – курение и алкоголь) вас бы, как маму, очень огорчили. Поговорить о женском здоровье вообще. Не назидательно, а информативно. Особенно, если есть свой «горький» опыт. Кто знает: быть может, со временем семена ответственности за своё будущее и настоящее прорастут.

Впрочем, выбор за вами.

 

А дети подросли…

 

«У меня с детьми всегда были хорошие отношения. А сейчас они выросли, и их словно подменили. Такое чувство, что они нарочно всё делают вопреки нашим семейным традициям. Может быть, их уже нужно спасать?». Таков запрос от страждущего человека. Что ж, постараемся если не помочь, то хотя бы разобраться в данной ситуации.

Жили-были несколько человек одной семьёй. Имели какие-то привычки, устои, традиции, ценности. Видимо, старшее поколение от чистого сердца прививало всё это в детские души, надеясь на добрые плоды. И вдруг дети стали жить вопреки всем установленным правилам. И не то, чтобы просто «домой ровно в десять» не выполнили, а вообще творят полное безобразие: курят, выпивают, пропадают в непонятных компаниях, а иногда даже не ночуют дома. И чем они в это время занимаются – страшно подумать. Уж не спасать ли их надо?

Смею предположить, что и все отношения родителей к детям в этой семье были направлены именно на то, чтобы «спасти». Сначала малышей, затем подростков, а позже – молодёжь. Спасать от несправедливого, жестокого, подлого, низкого окружающего мира. Уберечь от их сверстников, которые сплошь «из плохой компании», от легко доступных соблазнов. Предупредить каждый неверный шаг, каждый нездоровый интерес. Сразу без лишних рассуждений выдать рецепт «правильной жизни». Смею утверждать, что всё это делалось исключительно с благими намерениями. А они, неблагодарные, попрали готовый сценарий счастливой жизни…

Так почему же в очередной раз лучшие родительские побуждения не привели к успеху? Предполагаю, что всему причиной страх, ставший основой этих семейных отношений. Тот самый, из-за которого всю семью (включая детей) необходимо постоянно «спасать». Тот, который произрастает из видения всего окружающего мира именно как враждебного. Тот самый страх, на благодатной почве которого и возникла несколько десятков лет назад иллюзия о «правильной» и «не правильной» жизни. Согласно такому взгляду, если жить строго по правилам – всё будет прекрасно. А по ветвям этого страха поднимался плющ гордыни. Ибо «нам хорошо потому, что мы не такие, как те вон». Это еще не клинический случай, когда мания величия с манией преследования ходят обнявшись, а лишь отблеск его. Но от этого не легче.

«Нет, мы не такие! Мы – хорошие», - скажут подобные родители. И тем лишь подтвердят, что остальные, по их мнению – плохие. Но, даже приняв всю их «хорошесть», дети предпочли другое общество. Притом сделали это, уже когда выросли. То есть о детской шалости или неосознанность речь не идёт. Почему же так получилось?

Как показывает опыт, в подобных вполне благополучных и пристойных семьях очень велико давление единожды избранного образа-идеала. Притом, учитывая претензии на интеллигентность, здесь бояться не ответственности за конкретный поступок, но самой возможности стать изгоем. «Будешь поступать, как плохие – не будешь хорошим, как мы». А после для усиления психологического давления ещё добавляется: «Ты же не хочешь быть таким, как эти». Главным стимулом соблюдения порядка становится страх лишиться поддержки семьи, ведущей в счастливое завтра, защищающей от всех ужасов окружающей действительности. Добавлю: и знающей все «правильные ответы» на жизненные задачки.

Всё это постепенно и эффективно формирует ведомую личность, предпочитающую избегать неудачи (представление о которых формирует лидер семьи). Стремление действовать по предложенному шаблону, боязнь принять решение самостоятельно приучают воспитанников подобных семей всю жизнь искать себе «поводыря», «сильную, направляющую руку». Команда нуждается в командире. И всегда находит: в школе, на работе, дома, у гаража.

Но среди людей, не приученных самостоятельно принимать решения, иногда просыпаются сомнения в «правильности» семейных устоев. Общаюсь всё больше и больше с тем самым миром, которым с детства пугали, они обнаруживают его потрясающее разнообразие. Оказывается, есть разные семьи (общества, компании) с разными устоями, уживающиеся друг с другом. Даже поддерживающие добрососедские отношения, несмотря на все различия. Оказывается, множество нудных и обременительных традиций родной семьи не обязательны. Живут множество людей без них и несчастными не выглядят. Так почему бы сознательно не попробовать что-то новое в жизни?

Но дома это не просто. Во-первых, давит привычка, стереотип домашнего поведения. Здесь принято слушаться, а не выбирать, исполнять, а не экспериментировать. Всё от движений до фраз доведено до автоматизма. Во-вторых, это открытое неповиновение заведённому порядку. Хочется ведь только попробовать неизведанное, а расплатой может быть лишение защитной эгиды, изгнание в тот мир, которым с детства пугали.

Вот и стремится молодёжь куда-то прочь попробовать «другую жизнь». При этом проходя науку самостоятельности, то есть принятия решения и ответственности за последствия. Иногда это происходит тайком, боясь того, что родители бросятся «спасать». Но порою ошеломление от пестроты и предоставляющегося многообразия возможностей так велико, а вера в принятие перемен дома столь мала, что возникает откровенный бунт. «Как угодно – лишь бы не по-прежнему». А внешне кажется что ребёночек просто не наигрался в детстве.

Хотя и это сбрасывать со щитов не стоит. Бывает что и рано привитая целеустремлённость к достижению «великой семейной мечты» в детстве активно теснит детские восторги. И уже годы спустя уважаемый, многого достигший гражданин пересаживается вдруг на мотоцикл, играет в солдатиков, едет на слёт хиппи. Таков побочный эффект раннего взросления.

Так что же делать родителям в подобной ситуации? Для начала, остановиться. Признать тот факт, что вы на сегодняшний день не смогли дать всё необходимое вашему выросшему чаду. Что-то он отчаянно пытается найти в окружающем мире. Может быть, вы не заметили наступивших в обществе перемен? Может ваши дети ув